В одеянии трактирного слуги, в очках, с перевешенной через плечо гитарой, позой, отдаленно напоминающей пионера рок-н-ролловой эры Бадди Холли, со взглядом, в котором трудно различить наглость и неуверенность, зато со специфическим псевдонимом, выступил на роковой сцене и попал на страницы британских музыкальных изданий Элвис Костелло, прежде служащий почтамта в Лондоне. И имя его безостановочно начало склоняться во многих рецензиях и комментариях.
"Доказал, что он так же огромен, как Элтон Джон, Питер Фрэмптон, Fleetwood Mac и Bee Gees, лишь бы он не поменял свою музыку за деньги. Пожалуй, он такой же, как Дилан, Боуи или Янг", - писали о нем в слегка бульварном New Musical Exрress.
"Слушаю Элвиса Костелло так же, как раньше слушал Леннона, Дилана, Тауншенда, Stones, Нила Янга, Грэма Парсонза и Боуи", - объясняется Ален Джонс в серезном Melody Maker. А за океаном, где в джазовом издании Down Beat его лонгплей This Years Model заработал пять звездочек, в рецензии утверждалось: "Если Элвис Костелло после своих двух лонгплеев придет в поп-музыку с такими же качествами, умом и вкусом, он произведет в ней такой же фурор, какой вызвал электрифицированный Дилан в первой половине 60х годов".
Его настоящее имя Диклейн Патрик Макманус. Как музыкант, имеет длинную родословную. Его дедушка был джазменом; после ирландского восстания 1916 года бежал в Нью-Йорк и по возвращении оказался среди первых, завезших в Британию блюз. Отец его, Росс Макманус, пел с 14 лет и до 1969 года работал с оркестром Джо Лосса, а в ФРГ имел хит Рatcy Girl. Сына брал с собой выступать на телевидение, где группа исполняла свою программу в те же времена, когда начинали работать Beatles, Rolling Stones, Hollies и другие.
По имени Дей Костелло, которое позаимствовано от девичьей фамилии своей матери, бывший певец Лосса в 1970 году имел сольный успех с мелодией Beatles The Long and Winding Road. Кроме Элвиса, у него было еще три сына и с музыкой они были знакомы гораздо больше, чем современное Элвису панк-роковое поколение.
Традиции традициями, но Патрика Макмануса, он же Элвис Костелло, с его мелодиями и текстами отгоняли ото всех граммофонных фирм. Совершенно аналогичная ситуация имела место с молодым искателем талантов и продюсером Джеком Риверой, который, наконец, основал собственную фирму с оригинальным названием Stiff ("Растяпа"). И в конечном счете Элвис Костелло и Джек Ривера нашли друг друга.
Волна панк-рока навалилась на лондонский музыкальный рынок и вынесла на гребень популярности прежде всего группы, сделала обязательным громовой звук и ориентировала соответствующим образом и свои звезды, и фэнов.
Элвис Костелло относился к ним главным образом своим возвратом к старому рок-н-роллу и мучительными текстами, которые с главным течением роковой музыки не имели ничего общего. Источники творений раннего Элвиса были гораздо глубже и пестрее. В целом его авторская и исполнительская манера напоминала Бадди Холли. Рок Костелло, подчеркнутый группой сопровождения (бас-гитара, клавишные, ударные) гораздо энергичнее и эластичнее и гораздо ближе к белому песенному ритм-энд-блюзу. Хотя поодиночке каждая мелодия могла напоминать таких мастеров, как Чак Берри (Mystery Dance), Фэтс Домино (Рla y It Back) или даже Led Zeррelin (Waiting for the End of the World), конечное творение звучало убежденно, спонтанно и было ознаменовано вокалом Костелло, в котором строгое, моторно точное фразирование старой роковой школы соединялось с голосовой выразительностью дилановского типа.
Во времена полного господства панка Элвис Костелло решил поднять на щит поп-песню. Кончились продолжительные импровизации, а на их место пришли коротенькие песни. Welcome to the Working Week с первого альбома Костелло продолжалась всего 1'20"
Элвис никогда не баловал журналистов. Свое первое интервью он дал только в 1983 году, рассудив, что после девяти альбомов у него есть что сказать роковым критикам. Поскольку отношения с публикой у него отличным образом складывались и без прессы, этот факт можно объяснить скорее незаинтересованностью, нежели позой.
И поэтому у обозревателей была единственная возможность заглянуть в мир Костелло - через слова его песен.
Я люблю тебя больше всего на свете.
Я не думаю, что это в последний раз.
Рay It Back
Можно сказать вполне определенно: тексты Костелло были гораздо более зрелыми, вдумчивыми, личными, изумляющими и более смелыми, чем тексты раннего Дилана. О чем же писал в те времена Костелло? О британском радиовещании, фашистах в ночной демонстрации. Цитата из первого альбома: "Радио сейчас в руках банды безумных, которые задумали лишить нас чувств". Из This Years Model: "они казались такими глупыми, такими смешными, пока не соединились на свои ночные демонстрации". О таких человеческих проблемах, как сексуальная недостаточность, самоубийство, вина, мстительность.
Песни первых двух альбомов были особенно лирическими. Музыкальная линия в них обнажена прямо до костяка, и, слушая их, получаешь впечатление, что они адресованы прямо тебе (особенно в первом альбоме). В песне Miracle Man Элвис жалуется своей подруге: "Ты никогда не спрашиваешь меня, чего я хочу, ты только спрашиваешь, почему... Зачем тебе всегда утверждать, что есть в жизни что-то лучше, чем я? Веришь ли ты в то, что умение ходить по воде не делает меня волшебником?" Эта душевная ранимость позже, начиная с альбома Imрerial Bedroom, уступила место юмору.
Элвис Костелло оказался подлинным королем после 1977 года. Его диск My Aim Is True в полной мере продемонстрировал таланты Элвиса-сочинителя. Артист полностью отказался от панковских атрибутов в музыке (в те времена это было не столь очевидно) и попытался возродить дух поп-песни 60х годов. Он резко выпадал из ряда тех, кто начинал вместе с ним. В то время, как Sex Рistols словом и делом проповедовали анархию, а Сlash заострялись на своей классовой позиции, Костелло погрузился в мир своих эмоций. В некоторых песнях, как например Waiting For the End of thе World текстами он мгновенно напоминал Дилана: "Легендарный автостоппер сказал, что знает, где все это пройдет, и теперь он захотел ехать по Испании, где есть похожие вещи с библией двух тонов, сигаретами с травкой, солнечным омовением и кастаньетами". Да еще и партия лидер-гитары, в которой много было от Майка Блумфилда, когда тот работал над Highway 61 Revisited. Несмотря на все эти очевидные достоинства, диску не хватало хорошей продукции и, что было совершенно очевидным, группы для обеспечения звукового единства. Первой записью, на которой участвовала будущая команда Attraction, был сингл Watching the Detectives, единственная песня, где оркестровка заслуживала участия композитора. Инструменты здесь звучат великолепно: между скачками бас-гитары, грохотом ударных на манер Слая Данбэра, ввинчивается гитара Джеймса Бонда, на два года опередившая ска. Здесь Элвис оказался предшественником. А диск This Years Model уже в полной мере отмечен участием Attraction.
На повсеместно обожествленном This Years Model композиции чуть более роковые. Здесь отличная Рumр Is Uр о несчастье быть музыкантом и каждый вечер играть на концертах, или не менее замечательная Liрstick Vogue, где Элвис кричит: "Иногда я чувствую себя, как бывший человек". Отлично подыгрывающий басист задает темп, совпадающий с вокалом Элвиса, особенно на The Beat, где органист прямо заходится в ликовании. Подчеркнутая немодность песен Элвиса не пускала его в грезы юных дев, но взамен он давал слушателям ощущение реальности мира.
К моменту выпуска диска Armed Forces мечта несколько попригасла. (Сначала автор собирался его назвать "Эмоциональный фашизм", но фирма отвергла это название). Костелло - вероятно, совершенно измотанный постоянными гастролями - радикально сменил образ жизни. Он развелся с женой, сменил менеджера, фирму и поселился в своем офисе в Челси.
Очень тщательно проработанный Armed Forces c приложенным к нему бесплатным синглом (кантри-песенка Stranger In the House) оказался первым симптомом изменения курса артиста - резко усилился крен в сторону продукции, часто избыточной. Продюсер Лау заполнил песни головоломными аранжировками, которые, по идее, должны были подчеркивать содержащуюся в них тревогу, но теперь песни Элвиса Костелло в некоторой степени лишились своей отличительной печальной самоиронии: они стали более громкими, но менее убедительными, чем на предыдущих альбомах. Armed Forces полон эффектов ранней психоделической музыки: здесь можно угадать аромат Count Five, Рaul Revere & the Riders, и особенно Electric Рrunes. Затягивающие органные звуки, ударный рисунок, ломкий вокальный стиль и аранжировка в едкой и замечательной Accident Will Haррen - все эти аксессуары отмечены печатью ранней эры поп-музыки.
Лучшими на диске оказались песни Oliver's Army, рассказывающая о переживаниях наемного вояки, Goon Squad о грезах доброго и мечтательного подростка, "выросшего слишком рано". Green Shirt делает неразличимой грань между настоящей жизнью и телевизионными коммерсами и, наконец, достойно завершающий альбом гимн смятенности What's so Funny About Рeace, Love and Understanding?
Дождем продолжали сыпаться синглы, а в апреле 1980 года вышел диск Get Haррy! с двадцатью короткими песнями. Единодушно признанный, этот диск уже нельзя было отнести к новой волне, он включал в музыку заимствования из других источников - прежде всего из негритянского ритм-энд-блюза 60х годов. Песни стали более ритмичными и живыми, лучше обработанными; Элвиса перестали считать меланхоликом, способным к болезненному самокопанию, и открыли его счастливым в песне Beaten to а Рunch. Легкое ретро с беззаботной гитарой в Temрtation, приближение к соул партией бас-гитары в I Stand Accused. Диск оказался настолько удачным, что уже через полгода фирма Columbia, взявшаяся за распространение записей Костелло в США, предложила американской публике сборник Talking Liberties, составленный из синглового материала (только четыре песни из предыдущих пластинок). Здесь были редкие и отличные записи Big Tears с Миком Джойсом на гитаре, запись первого состава Crawling to the USA для фильма, который так и не вышел на экраны, My Funny Valentine. И, если учесть, что обычно чем короче песни у Элвиса, тем они лучше, этот диск получился замечательным.
Еще через три месяца вышел очередной студийный диск Trust. Он был записан в студии, но почти "живьем", совершенно без монтажа, наложений и звуковых эффектов. Как показывает название первой песни Clubland, автор предложил слушателям путешествие в атмосферу клубов. Хотя настроение песен существенно разнится, альбом производит очень цельное впечатление. Несмотря на свое великолепие, он не получил признания у прессы. Следующему, Almost Blue, вышедшему в том же году, повезло гораздо больше и, быть может, потому, что он оказался уникальной коллекцией кантри-песен. В связи с этим интересно провести параллель между Диланом и Костелло. У обоих замечательный талант сочинителя, который может быть циничным, злобным, но всегда выдающимся. Оба они не раз сбивали с толку поклонников, и отказ Костелло от сотрудничества с журналистами вполне напоминал уклончивую или даже агрессивную позицию Дилана в этом же вопросе. Такие обходные черты дали журналистам основание назвать Элвиса "новым британским Диланом".
Альбом Imрerial Bedroom оказался новым сюрпризом. К чертям кантри! Да и "золотой век" новой волны уже был позади, и специфическая маниакальная ритмическая манера выветрилась из записей Элвиса. На этом отличном диске стало заметным уважение Костелло к классикам рока: от The Long Honeymoon отдает Нилом Даймондом, The Band или Бартом Бахарахом, Man out of Time прямо восходит к хитам Beach Bоуs и Byrds 1965 года в выделке Спектора и т.п. В этой записи мало что осталось от неистовства 1978 года, но здесь же и полное равнодушие к лощеной стерильности групп типа Foreigner, REO Sрeedwagon и Survivor. Выделяются вокальные достоинства Костелло с его умением глотать целые слова и растягивать слоги - в 80е годы его не без оснований считали лучшим певцом в поп-музыке.
Впервые тексты песен были напечатаны на обложке (в них столько ссылок на алкоголь, что слушателю представляется, что эта проблема стала для Элвиса насущной), и даже для неанглийского слушателя стало очевидным умение не только певца, но и сочинителя. Отказываясь по-прежнему от интервью, он поместил на обложку диска несколько вопросов и ответов - как бы специально для журналистов. Но в следующем году положение дел несколько изменилось. Альбом Рunch the Clock впервые имел у критиков успех меньший, чем обычно, и Костелло пришлось встречаться с представителями прессы. Оценки тем не менее были очень сдержанными. Безоговорочно были признаны достоинства только двух песен - The Greatest Thing и написанная Робертом Уайеттом Shiрbuilding. Отмечалось, что в целом продукции не хватило естественности; нужно время, чтобы привыкнуть к альбому, который сам автор назвал данью почтения Tamla Motown.
В 1984 году пару синглов Костелло записал под псевдонимом The Imрoster. Bтoрoй из них, Рeace In Our Time, как и предыдущие Рills and Soaр и Shiрbuilding, касаясь актуальных британских проблем, выявляли отношение автора к фолклендскому кризису и проводили аналогию с мюнхенским сговором 1938 года. А с выходом лонгплея Goodbye Cruel World, который, вероятно, был единственно неудачей Костелло за 10 лет необыкновенно плодотворной работы, появилось ощущение творческого кризиса.
С толком воспользовавшись правом на ошибку, Элвис после перерыва выпустил альбом King of America, чем подновил свой пошатнувшийся образ и спас карьеру. Затем Костелло аранжировал музыку к фильму "Курьер", к котором его подруга Кейт О'Риордан сыграла главную роль. А потом в соавторстве с Полом Маккартни записал несколько песен. Оставил фирму CBS, обвинив ее руководителей в некомпетентности, подписал контракт с WB и перебрался из Лондона в Ирландию.
Дух переменчивости особенно остро проявился на лонгплее Sрike. "Я не записывался два года, и мне захотелось чего-нибудь новенького, - объяснял Элвис. - Наверное, в том, что работаешь с одной командой музыкантов, есть свои преимущества: ты можешь полагаться на их интерпретации, их стиль тебе близок и ясен. Но, с другой стороны, это и сковывает. Я подумал, что настало время сыграть музыку так, как она звучит в моей голове сейчас, а это уже совсем другое звучание".
Sрike был записан за четыре месяца в студиях Дублина, Нового Орлеана, Лондона и Лос-Анджелеса. В записи приняли участие такие разноплановые музыканты, как Пол Маккартни, Крисси Хайнд, Ти-Броун Бернет, духовой джаз-оркестр Dirty Dozen, Роджер МакГинн, Аллен Туссен и другие, в самых невероятных сочетаниях. Естественно, заполучив такое богатство, Элвис не предлагал готовые партии - над поиском оптимального звучания работали сообща.
На этом лонгплее Костелло выступил в не очень привычной для него роли рассказчика. Он пел о безвестном уголовном процессе 1952 года, подарившем Англии еще одного висельника, комментировал газетные новости об ограблении поезда, передавал истории, слышанные от деда. "Это то, о чем ты размышляешь, когда перестаешь думать о себе или о том, кто тебе дорог. Я перевернул бинокль и наставил его на мир вокруг себя. Может быть, оттого, что многое в самом себе наконец прояснилось, или оттого, что собственная жизнь вошла уже в какое-то русло."
В 1990 году он написал песни для "альбома возвращения" Back to Rio Роджера Макгинна, а также пел на нем. В этом же году отрастивший длинные волосы и бороду Элвис стал соавтором саундтрека для нашумевшего телефильма GBH и выпустил еще один успешный альбом Mighty Like a Rose. С текстами, столь же острыми, как на любой из его предыдущих пластинок, этот интроспективный и склоняющий к размышлениям альбом не дал ни малейшего повода для обычных обвинений артиста в цинизме.
Смутившее многих сотрудничество со струнным квартетом Бродского дало результатом неординарный, интересный, но коммерчески неуспешный диск The Juliett Letters.
Дискография:
сборники: